Гуманизм пока еще не наскучил мне. Он мне даже нравится. Но он мне тесен.
Альберт Камю
 
 

+ "ПСИХОЛОГИЯ СМЫСЛА: природа, строение и динамика Леонтьев Д.А. Третье дополненное издание 2007, 512 с."

Л.И. Анцыферова, Дорога, ведущая к смыслу

Психологический журнал, Том 21, номер 4, 2000.- С. 120-121

Монография Д А Леонтьева - фундаментальный методолого-теоретический труд, в котором нашли свою обоснованную разработку наиболее перспективные подходы к построению новой психологии личности В отечественной психологии личности последнего времени не было работы столь глубокой, масштабной, тщательно проработанной в методологическом, теоретическом, эмпирическом, методическом и прикладном планах. Впечатляет многокачественность и сложность тех связей, которые скрепляют между собой разные ее части, охватывающие в своей совокупности огромную предметную область, выходящую за рамки психологии личности в область философии и гуманитарных наук. Тем не менее, именно проблематика личности безусловно является стержнем всей работы.

В ее основу автором положены философские основания, преодолевающие разрыв онтологии и гносеологии. Человек с его жизнесозидающими познавательной и творческо-деятельностной способностями вводится в состав бытия как его новый уровень, который творит из первичного безличного бытия свой особый жизненный мир. В жизненных отношениях человека и мира возникает особая смысловая реальность как форма их единства. Построению многомерной модели смысловой реальности и посвящена эта работа. Понятие смысла занимает в ней центральное место, но по существу автор анализирует целостную, сложнейшую, многослойную, многоформную смысловую сферу или смысловое основание личности.

Леонтьев поставил себе неординарную и смелую задачу - не только обобщить и свести воедино то, что наработано в теоретических, экспериментальных и отчасти прикладных исследованиях смысла в отечественной и мировой психологии, но и увидеть за ними взаимосвязанные проявления единой динамичной смысловой реальности. Способ работы, который для этого потребовался и который автор смог последовательно и убедительно реализовать - это системный подход, интегрированный с принципом развития. Если традиционный системный подход, пришедший к нам из естественных и технических наук, - это подход в первую очередь структурный, статичный, то в книге Леонтьева смысловая реальность показана не только как многомерная и многослойная, но и как текучая, движущаяся, трансформирующаяся ткань душевной жижи выходящая в деятельность.

Работа Леонтьева является в своей основе теоретико-методологической, однако включает и существенные пласты анализа эмпирической феноменологии, а также прикладные выходы разрабатываемого подхода. Он привлекает для своей работы многочисленные экспериментальные данные и теоретические концепции, созданные в самых разных школах и направлениях при этом ему удается избежать двух крайностей - механического соединения элементов, заимствованных из разных контекстов и критического противопоставления друг другу различных взглядов на одни и те же явления. Опираясь на удачную метафору многомерной онтологии В. Франкла и проделывая в каждом случае необходимую теоретическую работу, Леонтьев корректно и эвристично находит место в своих построениях самым разным наработкам. Одни из них дополняют другие, и автору в конечном счете удается объединить их объяснительные возможности, связав в целостную структуру.

Блестящая эрудиция автора (список литературы вк лючает 774 названия и все они в работе реально использованы) проявляется уже в первой главе книги, посвященной анализу подходов к пониманию смысла в психологии и гуманитарных науках. Содержательный анализ подходов к пониманию смысла в трудах В. Дильтея, Г. Фреге, Э. Гуссерля, Г. Шпета, М. Хайдеггера, К. Ясперса, М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартра, М. Вебера, П. Тиллиха и других крупнейших мыслителей автор скромно называет обзором, но фактически перед нами глубокое историко-теоретическое исследование разработки понятия смысла на протяжении целого столетия Большой научный интерес представляет анализ новых линий решения проблемы смысла в более поздних работах А. Адлера, К. Г. Юнга, В. Франкла, Дж. Ройса и других психологов, занимавших разные позиции в отношении и онтологии, и функциональной природы смысла. Исследование различных толкований смысла в психологии показало, что этот феномен крайне неоднозначен, обладает множественностью проявлений, полифункциональностью. Анализируя их, автор приходит к выводу о необходимости рассмотрения смысловой реальности как включенной в несколько систем отношений, в которых она функционирует по особым законам этих систем.

Во второй главе, посвященной онтологии смысловой реальности, Леонтьев закладывает наиболее общие основания развиваемого им далее подхода. Прежде всего он обращается к онтологическому уровню анализа - к отношению человека и мира. В той или иной форме этому отношению уделяли внимание такие выдающиеся психологи, как К. Левин, С.Л. Рубинштейн и ряд других, в последние годы обращение к понятию жизненного мира вновь активизировалось (Ф.Е. Василюк, А.Г. Асмолов, Е.А. Климов и др.), но Леонтьев выходит на следующий уровень разработки этой проблемы. Он решает задачу построения новой онтологии, понятия которой были бы органически вписаны в теоретическую систему. Автор называет ее психологией смысловой реальности. Сопряжение понятий смысла и жизненного мира является, пожалуй, сердцевиной данной работы.

Анализ смысла в контексте жизненных отношений субъекта и мира автор обозначает как онтологический аспект смысла. В этой целостности объекты, ситуации, собственные действия человека обладают жизненным смыслом, они значимы для жизни человека. В образе мира в сознании субъекта возникает личностный смысл как форма познания субъектом своих жизненных смыслов - таков феноменологический аспект смысла. Третья плоскость - жизнедеятельность субъекта - это психологический субстрат смысла, неосознаваемые механизмы внутренней регуляции жизнедеятельности, осуществляемой смысловыми структурами - деятельностный аспект смысла. Считая фундаментально важным контекст жизненного мира и жизненных отношений, автор формулирует в качестве ведущего методологического подхода принцип бытийного опосредования смысловой реальности. В работе выделены и описаны шесть механизмов порождения смысла в жизненных отношениях.

Третья глава "Смысловые структуры личности, их связи и функционирование" посвящена анализу (с привлечением большого эмпирического материала) различных смысловых образований - личностного смысла, смысловой установки, мотива, смысловой диспозиции, смыслового конструкта, личностных ценностей и потребностей. Единица анализа смысловой сферы личности обозначается автором как динамическая смысловая система. В ряд перечисленных понятий Леонтьев с полным основанием вводит по н ятие "смысл жизни". Оно обозначает стержневую динамическую смысловую систему, определяющую общую направленность жизни субъекта.

Особого внимания по своей значимости для многих разделов психологической науки заслуживает четвертая глава монографии "Динамика и трансформации смысловых структур и систем". Это важнейшая проблема, которая еще не ставилась в психологии, и автор справедливо подчеркивает значимость ее разработки особенно для понимания развития личности. Одно из существенных следствий постановки и разработки такой проблемы - создание оснований для масштабного эмпирического изучения смысловых процессов, хотя это понятие пока не входит в систему понятий современной психологии личности. Выделяя в качестве основных смысловых процессов смыслообразование, смыслоосознание и смыслостроительство, Леонтьев содержательно раскрывает их механизмы, показывая, что за динамикой этих процессов стоит преобразование, расширение, творческая переработка и развитие субъектом своих жизненных отношений с миром. Динамикой наполняется принцип сопряженности смысла и жизненного мира, в котором происходит встреча человека с жизненными мирами других личностей. Проблема разных жизненных миров, вопрос об их смене, своеобразие жизненных отношений и смысловой регуляции получает весьма содержательную разработку в разделах, касающихся филогенеза смысловой регуляции, а также путей и механизмов развития смысловой сферы личности в онтогенезе.

Новые измерения смысловой сферы выявляются в результате анализа автором ее индивидуальных различий. Леонтьев выделяет шесть основных конструктов, отражающих индивидуальные особенности смысловой сферы. Они очень важны для построения типологии этой сферы личности. Такие конструкты частично пересекаются с выделенными автором ранее линиями онтогенетического развития, но при сравнении оказываются богаче их.

Столь же новым и принципиальным для дальнейшей разработки проблем динамики смысловой сферы является раздел, посвященный исследовательской методологии и методам изучения смысловой реальности. Автором показано содержание и специфика пяти методических подходов к изучению смысловой сферы: экспериментального, проективного, психометрического, психосемантического и качественно феноменологического. Весьма важны в теоретическом и практическом планах положения автора, касающиеся смыслотехники как техники самовоздействия и воздействия на других людей. Подтверждая общую гуманистическую направленность своего труда, автор подчеркивает значимость не манипулятивных, а фасилитирующих воздействий на субъекта, обеспечивающих личностный рост, формирование личностной автономии, способности к самостоятельному выбору. При этом раскрываются и приемы воздействий на человека средств массовой информации.

В пятой главе "Коммуникация и трансляция смысла" Леонтьев обращается к проблемам смысловой реальности, формирующейся в межличностных взаимоотношениях, в совместной деятельности субъектов, а также к внеличностным формам ее существования в "теле" культуры. Обосновано положение о формировании общего смыслового поля взаимодействующих субъектов, в котором происходит сближение их смыслов. Получила разработку весьма актуальная в практическом и теоретическом планах проблема передачи смысла массовой аудитории (в профессиональном обучении, в лекционной работе, в условиях пропаганд ы и рекламы). Выделены социально-психологические техники эффективного преобразования смыслов слушателей и зрителей в желательном для источника воздействия направлении. Большой интерес представляет обсуждение Леонтьевым проблем трансляции смыслов, содержащихся в произведениях культуры и искусства. Убедительно звучит его заключение о том, что принцип бытийного мирожизненного опосредования смысловых трансформаций сохраняет свою силу применительно и к внеличностным формам смысловой реальности, и к процессам смысловой динамики.

В заключении автор занимает рефлексивную позицию по отношению к выполненной им работе и четко показывает ее границы и направление дальнейшего движения.

Главным достоинством новой книги Леонтьева является то, что эту работу можно назвать современной в полном смысле этого слова. Она выполнена на переднем крае психологической науки, в области ее роста, и адресуется в гораздо большей степени к психологии XXI столетия, чем к психологии столетия уходящего. Автор показал, что понятие смысла заслуживает статуса фундаментальной категории психологической науки. Убедителен вывод о том, что смысл явлений, ситуаций действительности выступает системным качеством взаимоотношений субъекта с жизненным миром. Многокачественность смыслов обнаруживается при их рассмотрении в трех разных системах отношений в динамической системе жизненных отношений субъекта с миром, в системе сознания, т.е. презентации смыслов в образе мира, и, наконец, в динамической системе психических процессов, осуществляющей личностную регуляцию жизнедеятельности. Ведущая роль онтологического аспекта анализа смысловой реальности выражена в принципе бытийного опосредования смысловых систем. Доказательство многоуровневости, многоформности, многогранности "смысла", разнообразия механизмов смыслообразования, смыслоосознания и смыслостроительства позволяет говорить о сложной системно организованной смысловой реальности. В работе обосновано положение о смысловой регуляции жизнедеятельности как основополагающей характеристике человеческого существования в мире.

В работе полно и глубоко обобщены исследования отечественных и зарубежных ученых, касающихся проблематики смысла. Но все же за пределами анализа остались весьма актуальные вопросы дисгармоничности, конфликтноcти смысловой сферы личности, условий возникновения "смысловых барьеров" (Л.И. Божович, Л.С. Славина). Работы В.Ф. Петренко, касающиеся семантики сознания, обнаружили феномены смысловой (семантической) разорванности сознания человека. Психотерапевтическая практика свидетельствует о нередко возникающей конфликтных осознаваемых и неосознаваемых смыслов. Хотелось бы, чтобы более обстоятельна была раскрыта активная роль ("внутренняя работа") самого субъекта как в строительстве своих смыслов, так и в преодолении их рассогласования, противоречий, конфликтов.

В целом есть все основания говорить о целостной смысловой концепции личности, разработанной Д.А. Леонтьевым. Важно, что эта концепция не оставлена им на уровне общетеоретических построений, а дополнена разработкой новых исследовательских и диагностических методик (тест смысложизненных ориентации, методика предельных смыслов, методика ценностного спектра), теоретических основ смыслотехники.

Л.И. Анцыферова, доктор психологических наук, профессор, главный специалист Инс титута психологии РАН


Как и всякую научную монографию, книгу Д.А. Леонтьева читать непросто. Но, на мой взгляд, интересно. Да и как же может быть иначе, если в самом слове "смысл" есть нечто завораживающее, интригующее, сулящее неведомые открытия?! Наверное, прав автор, по мнению которого понятие "смысла" может претендовать на новый, более высокий статус, на роль центрального понятия в новой неклассической или постмодернистской психологии.

Конечно, читателю не стоит надеяться, что теперь-то, с появлением этой книги, все смыслы окончательно осмыслены и автором даны исчерпывающие ответы на вопросы, не одно столетие волнующие человечество. Задача психологии смысла состоит не в описании содерж ания смыслов, а в изучении смысловых структур, их динамики, трансформации и форм.

Д.А. Леонтьев, оставаясь верным методологическим позициям школы Л.С. Выготского и, в частности, положениям деятельностного подхода, обоснованного его дедом А.Н. Леонтьевым, предлагает собственную единую системную концепцию смысловой реальности. Он выделя ет и анализирует шесть видов смысловых структур личности - личностный смысл, смысловую установку, мотив, смысловую диспозицию, смысловой конструкт и личностную ценность. Обосновывается представление о динамической смысловой системе как принципе организац ии и единице анализа смысловой реальности.

Не обходится стороной и вопрос о смысле жизни. Этот смысл понимается как концентрированная описательная характеристика наиболее стержневой и обобщенной динамической смысловой системы, ответственной за общую направленность жизни субъекта как целого.

Одним из достоинств предлагаемого подхода, на мой взгляд, является возможность перевода его на прикладной уровень: теоретические идеи Д.А. Леонтьева находят воплощение не только в формулировании общих методологических принципов, но и в анализе и в обосно вании условий использования разных неспецифических методических подходов к изучению смысловой реальности. Практических психологов могут заинтересовать исследовательские и диагностические методики (тест смысложизненных ориентаций, методика предельных смыс лов, методика ценностного спектра). Более того, Д.А. Леонтьев обосновывает общую концептуальную схему смыслотехники - методологии смысловой саморегуляции и воздействия на смысловую сферу. Он предлагает некоторые конкретные смыслотехнические процедуры, в частности тренинг смыслового выбора.

Подход автора претендует на статус смысловой концепции личности. Однако нельзя поддаваться соблазну принять изложенную концепцию за высший объяснительный принцип в психологии регуляции и психологии личности. Существуют такие формы поведения и стороны психической реальности, которые практически невозможно объяснить со смысловых позиций.

Привлекателен взгляд автора этой книги "вперед и вверх": ему видятся контуры принципиально новой экзистенциальной концепции, в которой была бы представлена логика свободного выбора, описывающая самодетерминацию личности на языке взаимодействия механизмов свободы и ответственности.

Это умная, глубокая и серьезная книга. Психолог-практик, наверное, не должен ограничивать круг своего чтения только методиче ским и рекомендациями и сборниками коррекционных программ. Психологическая культура должна включать в себя и осмысление теоретическ их проблем науки, которые отражены, в частности, и в этой монографии.

Игорь ВАЧКОВ

http://www.1september.ru/ru/psy/books/spisok1.htm


Г.Г. Дилигенский. Д.А. ЛЕОНТЬЕВ. Психология смысла. Природа, структура и динамика смысловой реальности. М., "Смысл", 1999, 486 с.// Вопросы философии, №7, 2000.- С. 148-141

Работа Д.А. Леонтьева посвящена одной из наиболее сложных - возможно, самой трудной для научного познания - проблем наук о человеке. Речь в ней, в сущности, идет о проблеме личности как целостного интегративного образования, в наиболее обобщенном виде выражающего сущность человеческого феномена. Осмысленная вначале в рамках религиозного сознания и философии прежде всего как проблема нормативная (каким должен быть человек, чтобы соответствовать своему призванию и месту в мире), она до наших дней остается, как представляется, величайшей тайной для собственно научного познания - для рационального объяснения и анализа феномена личности.

Хотя личность давно уже стала специфическим объектом психологической науки, опирающейся в ее изучении на сотрудничество с философией, социологией, культурологией, достаточно явно ощущается несоответствие выработанного ею "инструментария" и типа рефлексии содержанию и объему задачи. Не случайны в этой связи звучащие время от времени в психологической литературе сомнения в возможности анализа тех или иных аспектов проблематики личности в этих дисциплинарных границах.

Путь к преодолению трудностей познания тайны личности Д.А. Леонтьев видит в разработке категории смысла, которую он относит к сфере "неклассической психологии".

Понятие личностного смысла в отечественную психологию ввел А.Н. Леонтьев еще в 40-х годах. Впоследствии оно стало широко использоваться и у нас, и за рубежом (в работах В. Франкла, Дж. Келли, Р. Харре и других авторов). Завоевав статус одного из центральных понятий постмодернистской психологии, данная категория не приобрела, однако, сколько-нибудь четких и устойчивых очертаний, ее характеризует множественность определений и методологических функций. Работа Д.А. Леонтьева представляет собой попытку разработки целостной "концепции динамической смысловой реальности" (с. 6).

Книга открывается весьма скрупулезно и добросовестно выполненным аналитическим обзором подходов к пониманию смысла, выработанных различными направлениями гуманитарных наук и психологии. Одним из наиболее значимых и интересных результатов этого анализа мне представляется вводимая автором классификация подходов к проблеме смысла в зарубежной психологии. С одной стороны, как показывает Д.А. Леонтьев, они различаются пониманием смысла как высшей интегративной основы личности или структурного элемента сознания и деятельности, с другой - как или феномена воздействия на психику объективной действительности (выражение объективных требований жизни, побуждение к деятельности со стороны внешних предметов), или как феномена субъективной реальности, или как феномена регулируемых культурой интерсубъективных взаимодействий (см. с. 75, 76). В то же время автор высказывает весьма плодотворное предположение о "взаимосвязи и вза имооб условленности" различных логических понимании смысла, т.е., очевидно, о раскрытии ими различных граней этого сложного феномена.

С этой совместимостью различных подходов к проблеме смысла, их взаимной комплементарностью, возможно, связана проблема места и роли понятия смысла в современной психологии и, говоря шире, в современной гуманитарной мысли. Эту проблему можно было бы сформулировать так: почему к понятию смысла обращаются столь разные по исходным методологическим установкам направления философии, психологической науки, социологии? Автор касается этой проблемы во введении к работе и склонен объяснять интерес к данному понятию главным образом внутренними потребностями психологической науки. Объяснение верное, но, может быть, несколько узкое. В качестве первого приближения к более "онтологическому" ответу можно было бы высказать предположение, что понятие смысла отражает характеризующую сущность человека (индивидуального и социального) способность отделять себя от мира, природного и человеческого, дистанцироваться от него в качестве автономной целостности, не сводимой к повседневным жизненным функциям, выполняемым им в этом мире. Регулирование отношений этой целостности с миром именно в качестве выделившейся из нее "субъектной единицы" невозможно без их осмысления, категория смысла именно потому и привлекает внимание психологов, что гносеологически любая общая психологическая теория, особенно теория личности, нуждается в выделении и определении некоего психического регулятора отношений человека с миром. "Осмысливать" очень близко по значению к "осознавать", и не случайно многие теории, особенно философские, рассматривают, как показано в книге, смысл как функцию сознания. Однако - и в этом состоит, видимо, одна из специфических трудностей изучения смысла, - он оказывает влияние на всю структуру личности, проявляясь также и в сфере не контролируемых сознанием переживаний, эмоций и т.д.

Особый раздел книги посвящен пониманию смысла в деятельностном подходе, разработанном отечественной психологией. Здесь всесторонне раскрыт тот вклад, который психологи этого направления внесли в разработку общепсихологической теории личности и ее смысловых образований. Как представляется, наиболее продуктивным в этом плане является не столько установлен связи смысловых образований личности с деятельностью (как справедливо подчеркивает автор, она нуждается в уточнении), сколько выделяемый тезис, утверждающий, что "непосредственным источником смыслообразования являются потребное и мотивы личности".

Логика последующих частей работы определяется движением от общего к частному: автор вначале излагает основные положения своей теории смысла и затем рассматривает последовательно более конкретные ее аспекты. Д.А. Леонтьев заново пересмотрел, опираясь на идеи своих предшественников, но избегая сколько-нибудь некритического копирования, в сущности всю проблематику смысла. Большинство сформулированных здесь положений новы, интересны, образуют в совокупности стройную, продуманную концепцию. Концепция эта затрагивает ряд принципиальных теоретических методологических вопросов. Подчеркивая многомерность смысловой реальности, автор выделяет три аспекта и плоскости рассмотрения: онтологический, феноменологический и деятельностный, строит оригинальную классификацию смысловых структур, описыв ает механизмы порождения смыслов, анализирует место смысловой реальности в сознании, деятельности и личности человека, рассматривает связь смысла с эмоцией. В работе предлагается принципиально новый понятийный аппарат.

Выше я высказал предположение о причин. интереса философии и психологии к проблеме смысла. В связи с рассмотрением теории самого Д.А. Леонтьева могу с удовлетворением отметить, что это предположение вполне подтверждается предлагаемым им пониманием смысловой сфер личности. По его мнению, "личность как психологическое образование, как регуляторная система. конституируется функциями выделения субъектом себя из окружающего мира, выделения, презентации и структурирования им своих отношений с миром подчинения своей жизнедеятельности устойчивой структуре этих отношений, в противовес сиюминутным импульсам и внешним стимулам... Смысловая сфера личности - это особым образом организованная совокупность смысловых образований (структур) и связей между ними, обеспечивающая смысловую регуляцию целостной жизнедеятельности субъекта во всех ее аспектах" (с. 154). Полагаю, что этот тезис можно рассматривать как ключевой для понимания проблем личности личностного смысла.

Некоторые положения данной главы представляются мне не вполне ясными. Это относится прежде всего к анализу онтологического аспекта смысла. Этот аспект Д.А. Леонтьев обозначает понятием "жизненный смысл" и подчеркивает eго объективный характер (в отличие от личностного смысла, который является формой познания субъектом его жизненных смыслов). "Жизненный смысл, - считает автор, - есть объективная характеристика места и роли объектов, явлений и событий действительности и действий субъекта в контексте его жизни. Жизненный смысл объективен, ибо не зависит от его осознания, при этом он индивидуален, неповторим. Это не психологическое, а скорее метафизическое понятие"... (с. 113).

Цитируемое положение, как и цепь раскрывающих его рассуждений, вызывает вопрос: как понимать в данном контексте объективность? Как констатацию зависимости смысла от той сети объективных отношений субъекта с миром, которые автор называет его жизненным миром и которые являются исходным материалом для построения смысла (подобно тому, как формы и краски реальной жизни служат исходным материалом для творчества живописца)? Ряд формулировок автора позволяют думать, что речь идет именно о таком понимании. Однако другие формулировки наводят на толкование объективности как заданности, или жесткой детерминированности смысла факторами, не контролируемыми субъектом, а именно объективным местом и ролью явлений, событий и т.д. в его жизни. Как понимать иначе положение об объективности самого смысла (а не только той действительности, отношение к которой он выражает)? Или тезис об объективности и вместе с тем неповторимости, индивидуальности жизненного смысла? Получается, что этот смысл предопределен у каждого индивида его объективными жизненными обстоятельствами, не оставляющими ему никакого поля выбора для самостоятельного определения собственного жизненного смысла. Такое понимание, невольно заставляющее вспомнить об известных истматовских догмах, противоречило бы общеизвестному феномену многообразия ценностных ориентаций, мотивов поведения людей, находящихся в аналогичных объективных обстоятельствах - очевидно, место и роль одних и тех же "объектов" в их жизни определяются в той или иной мере субъективно.

Другую трудность создает определение жизненного смысла как "метафизического понятия". По видимости оно противоречит предлагаемому автором пониманию жизненного мира личности как объективного детерминанта жизненного смысла. Ведь этот мир вряд ли можно отнести к сфере сверхчувственного, он развертывается в реальной жизни, в непосредственном жизненном опыте человека. Констатация же метафизичности смысла может означать две разные вещи: или намек на детерминацию смысла некоей надчеловеческой инстанцией, или признание непознанности (эмпирической непознаваемости?) конечного источника этой детерминации той самой тайной личности, о которой шла речь в начале рецензии. Автор вправе придерживаеться той или иной позиции, но хотелось бы, чтобы он ее определил более четко и показал, как вэаимоотносятся тезисы о метафизичности жизненного смысла и его порождении жизненным миром.

Возможно, эти трудности обусловлены стремлением автора включить в онтологию смысла оппозицию "объективное-субъективное". Понятно, что выделение объективной стороны в смысле - это для него не более, чем операция абстрагирования, необходимая для анализа, однако продуктивность такого подхода и не бесспорна. Ведь смысл (жизненный ли, личностный ли) - продукт, "произведенный" человеком, - как каждым индивидом, так и человеком родовым - историческим и социальным; представить себе какой бы то ни было смысл вне психики реального человека невозможно. В процессе смыслотворения "объективное" сливается с "субъективным", они постоянно меняются местами, переходят одно в другое. Например, смыслы, принятые другими людьми или культурой, "объективны" для социализирующегося индивида, но могут стать компонентом его субъектности, а выработанные им самим смыслообразования могут предстать в качестве объективной реальности по отношению к другим индивидам. Человек строит свои смыслы в соответствии со своим жизненным миром, но он способен и творить свой жизненный мир, опираясь на ресурсы своей субъективности. Концепции современной социологии (Э. Гидденс), нацеленные на преодоление оппозиции "субъект-объект", возможно, были бы методологически полезны при анализе онтологии смысла. Мне представляется, что способность человека к внеситуационному самоопределению в системе своих отношений (о которой прекрасно пишет автор) имеет не меньшее отношение к этой онтологии, чем к феноменологии смысла.

Круг вопросов теории смысла, рассматриваемых в книге, чрезвычайно широк. Так, дается классификация смысловых структур и рассматриваются с этой точки зрения различные концепты психологии личности: личностный смысл, мотивы, установки, потребности, ценности, функции всех этих уровней психики в смыслообраэовании и смысловой регуляции, разрабатывается представление о динамической смысловой системе, исследуется проблема смысла жизни. Анализируется динамика и трансформация смысловых систем, способы направленного воздействия на эти процессы (психотехника). Глава, озаглавленная "Коммуникация и трансляция смысла" фактически посвящена социально-культурным процессам смыслообразования и передачи смыслов от социума к личности.

Хотелось бы отметить некоторые наиболее значимые результаты исследования.

В книге обоснован теоретический и методологический статус смысла как одной из центральных категорий психологии (неклассической психологии, по определению автора), интегрирующей и как бы пронизывающей различные уровни психики: эмоции и мышление, сознательное и бессознательное, глубинные и "вершинные" психические явления.

Разработано положение о смысловой реальности как о некоем континууме, "ткани", формируемой на основе жизненных отношений, "жизненного мира" субъекта в процессе бытийного опосредования смысловых образований.

Обоснована идея регулирующей роли личностного смысла в самоопределении и вообще в психике личности, проанализированы механизмы связей смысла с ее мотивами, потребностями, установками, ценностями, что открывает новые перспективы для эмпирического изучения психологии личности. Полагаю, что в сферу рассмотрения механизмов смыслообразования стоило бы включить также социальные роли, оказывающие, как показывают специальные исследования, значительное влияние на самоопределение и, следовательно, на смысловую сферу личности.

В книге дан анализ факторов и механизмов трансформации смысловой сферы, в частности, под влиянием целенаправленного воздействия. Исследована - на теоретическом уровне - социально-культурная обусловленность смыслов, механизмы их коммуникации.

В связи с этой последней темой работы хотелось бы высказать следующее общее замечание. В психологической литературе о личности - и работа Д.А. Леонтьева в этом отношении не исключение -обычно объектом исследования выступает человек вообще, за которым чаще всего скрывается человек современный, принадлежащий к индустриальной или постиндустриальной цивилизации. Полагаю, что историческое измерение психики должно было бы присутствовать не только в работах по исторической психологии, но и в общепсихологических, в теоретико-психологических исследованиях. Ведь человек существо не только социальное, но и историческое; социально-культурная обусловленность личности, которую вроде бы никто не отрицает, - это обусловленность ее конкретно-историческим социумом и культурой.

Правомерность такой постановки вопроса, на мой взгляд, иллюстрирует весь материал рецензируемой книги. Несомненно, исследуемые в ней личностные психические процессы и механизмы универсальны, но их относительная значимость и, главное, их взаимоотношения меняются в зависимости от исторических условий; некоторые из них на определенных стадиях исторического процесса выступают в "свернутой", латентной форме. Так, в традиционных, особенно в первобытных социумах доминирующую роль в смыслообраэовании играют социально-культурные нормы, они в значительной мере детерминируют внеситуационные потребности, мотивы, диспозиции, ценности личности. Из шести выделяемых Д.А. Леонтьевым логик смысловой регуляции (см. с. 155-156) здесь господствует логика социальной нормативности, а логика свободного выбора существует лишь в зачаточной форме.

Функционирование смысловых структур, их трансформация и коммуникация принимают тот развернутый характер, который описан в 3-5-й главах книги, лишь на достаточно высокой стадии всемирно-исторического процесса индивидуализации. Из четырех описанных в книге вариантов отношений между смыслом жизни и сознанием (см. с. 249) первоначально господствует неосознанная удовлетворенность, остальные - неосознанная неудовлетворенность и тем более осознанные формы отношений к смыслу жизни - возможны лишь в условиях конфликта между личностными интенциями и социально-нормативной сферой, а этот конфликт типичен лишь для определенных стадий общественного и культурного развития. Эти примеры показывают, что исторические условия определяют уровень дифференциации многих из тех психических явлений и процессов, которые в книге характеризуются в полностью дифференцированном виде.

Следует в то же время отметить, что исходные теоретико-методологические постулаты автора, выраженные в концептах жизненного мира и бытийного опосредования, вполне релевантны такому историческому подходу: в содержательном плане и жизненный мир человека, и бытие - категории исторические.

Исследование Д.А. Леонтьева развивает и обогащает методологические основания психологической науки, выводит на принципиально новый уровень дискуссию о ее границах и принципах.

Г.Г. Дилигенский

Другие книги серии:

  Всего книг в серии:13

ДРУГИЕ КНИГИ СЕРИИ

ВСЕ СЕРИИ