ПРЕДИСЛОВИЕ

В отечественной психологии не так много глубоко проработанных теорий, идеи которых подвергались бы эмпирическим испытаниям. Одна из них - широко известная и признанная в профессиональном сообществе психологов теория интегральной индивидуальности Мерлина (1986). В данной монографии предпринята попытка теоретически и эмпирически обозначить некоторые новые горизонты исследований интегральной индивидуальности, а также Я-концепции и личности.

Любая научная теория может иметь два вектора развития - <внутренний" и <внешний". Развитие <вовнутрь" углубляет теорию. Более отчетливо обозначаются ее границы и условия действия. Отдельные положения уточняются, конкретизируются, подвергаются эмпирической верификации. Развитие теории <вовне" свидетельствует о ее потенциале, который может быть шире идей, озвученных самой теорией. Например, базовая теория может служить основанием для новых концепций, которые начинают развиваться независимо от нее. Конечно, их глубинная связь, пусть неявная и неочевидная, все же сохраняется.

Актуальной проблемой <внутреннего" развития теории интегральной индивидуальности является углубление ее основных идей, их более строгая и точная эмпирическая верификация. В связи с этим вопрос технологии добывания эмпирического знания приобретает столь же большое значение, как и его содержание. В монографии эти проблемы разрабатываются в русле нового направления - дополнительных стратегий исследования интегральной индивидуальности.

Примером "внешнего" развития теории интегральной индивидуальности может служить концепция метаиндивидуального мира. От

нее проходят концептуальные нити к Я-концепции, а от нее - к культурным потенциалам, когнитивным процессам (когнитивным стилям, интеллекту, памяти, восприятию), взаимодействиям с другими людьми, культурой и образами, которые в ней существуют.

Хотя композиционно монография выстроена по предметному критерию, ее объединяет общий эпистемологический критерий. Значительная часть проблем разрабатывается с общих позиций - теории интегральной индивидуальности и концепции метаиндивидуального мира. При этом область исследований оказывается довольно широкой. В рамках дополнительных стратегий исследуются интегральная индивидуальность и правовое поведение подростков. С позиций теории интегральной индивидуальности когнитивные стили - стилевые свойства личности (в оппозиции к индивидуальному стилю деятельности). С позиций концепции метаиндивидуального мира когнитивные стили относятся к индивидуальным стилям активности (в оппозиции к экологическим стилям активности). С позиций концепции метаиндивидуального мира разрабатывается концептуальная модель полимодального Я. С позиций концептуальной модели полимодального Я исследуются этническое Я и взаимодействия читательниц и сказочных персонажей. Культурные потенциалы, интеллект и моторная память - ресурсы индивидуальности. В силу разных причин за рамками монографии остались вопросы их связей с полимодальным Я. Но эти вопросы уже поставлены, получены эмпирические данные, которые освещаются в других работах.

Монографию объединяет также единая технология добывания эмпирического знания. Особое внимание обращается на эмпирическую верификацию идей. В науке идея может быть состоятельной при условии ее соответствия реальности. Вряд ли эмпирический критерий страдает универсальностью; он имеет целый ряд ограничений. Однако еще никто не изобрел более эффективный способ отделения истинных идей от ложных, чем их эмпирическое тестирование. К тому же реальность нельзя считать определенной. Напротив, ей присуща неопределенность. В связи с этим возникает вопрос вероятности, с которой идея может соответствовать эмпирической реальности, отделения неслучайных (вероятных) идей от случайных, соперничества идей по критерию вероятности.

Одним из следствий такого подхода становится оперирование понятиями "гипотетические" и "эмпирические" модели, построение гипотетических моделей и перевод их в статус эмпирических, создание нескольких эмпирических моделей на базе одной и той же гипотетической модели, и т.д. Конечно, такого рода задачи не решаются простой игрой слов, а предполагают применение современных статистических методов. В монографии эти задачи решаются путем использования конфирматорного факторного анализа, структурных линейных уравнений, дисперсионного анализа.

Для построения гипотетических моделей теоретические понятия следует конвертировать в эмпирические понятия, дать им операциональную или структурную дефиницию. Эта задача выполнима с позиций концепций, которые не страдают глобализмом и избыточным уровнем абстракций. Данный вопрос, довольно банальный для западной академической психологии, остается весьма актуальным для отечественной психологической науки. В монографии уделяется большое внимание концепциям, с позиций которых задача построения гипотетических моделей в терминах определенных переменных вполне реальна.

Монография состоит из 4 частей. В первой части - "Интегральная индивидуальность" - ставится теоретически проблема дополнительных стратегий исследования интегральной индивидуальности. С позиций дополнительных стратегий разрабатывается проблема правового поведения и интегральной индивидуальности подростков, включая построение гипотетических моделей и их эмпирическое тестирование. Первая часть состоит из 3 глав. Авторы главы 1 - Л.Я. Дорфман, глав 2 и 3 - О.М. Шабалин, Л.Я. Дорфман, В.Л. Катков.

Во второй части - "Я-концепция" - ставится теоретически проблема многоаспектности Я. С позиций концепции метаиндивидуаль-ного мира разрабатывается концептуальная модель полимодального Я. Затем строятся гипотетические модели, которые подвергаются эмпирическому тестированию. Далее на основе концептуально-эмпирической модели полимодального Я строятся теоретические и эмпирические биполярная и круговая модели этнического Я. Вторая часть состоит из 3 глав. Авторы глав 4 и 5 - Л.Я. Дорфман, главы 6 - М.В. Рябикова и Л.Я. Дорфман.

В третьей части - "Культурные потенциалы, интеллект и стилевые свойства личности" - ставится теоретически проблема культурных потенциалов, интеллекта и склонности к типу профессии. На основании анализа литературы строятся гипотетические модели, которые подвергаются эмпирическому тестированию. Еще одна тема - метаструктура когнитивных стилей. Третья часть состоит из 2 глав. Автор главы 7 - Е. В. Дудорова, главы 8 - О. П. Базеева.

В четвертой части - "Человек в мире танцевальных движений и литературных персонажей" - ставится теоретически проблема моторной памяти дошкольников на танцевальные движения. На основании анализа литературы строятся исследовательские гипотезы, которые подвергаются эмпирическому тестированию. Тема "читательницы и сказочные персонажи" рассматривается под углом зрения эмпатии и близости, с одной стороны, и полимодального Я - с другой. Анализ литературы приводит к исследовательским гипотезам, которые подвергаются эмпирическому тестированию. Четвертая часть состоит из 3 глав. Автор главы 9 - О.В. Усова, глав 10 и 11 - С.А. Щебетенко.

Авторы коллективной монографии расценивают свой труд как вклад в развитие отечественной естественнонаучной традиции в психологии, идущей от Бехтерева, Лазурского, Басова, Мерлина.

Эмпирические данные могут способствовать индуктивному построению теории (индуктивная стратегия), а могут тестировать теорию (дедуктивная стратегия). При дедуктивной стратегии теория не выводится из эмпирических данных. Напротив, она предсказывает их. "Сила" теории определяется тем, насколько ее положения получают эмпирическую поддержку и в какой степени ее эмпирические предсказания сбываются.

Для реализации дедуктивной стратегии теория должна иметь эмпирическую перспективу. В этой связи переходы от теоретических понятий к эмпирическим, от гипотетических моделей к эмпирическим имеют чрезвычайно большое значение. Эмпирические модели позволяют отделять высоковероятные идеи от идей низковероятных и случайных по критерию степени соответствия их реальности.

Дедуктивная стратегия и критерий соответствия реальности в терминах вероятностей положены в основу дополнительных стратегий исследования интегральной индивидуальности, а также исследований полимодального Я и личности.

Дополнительные стратегии позволили сделать очередной шаг в развитии теории интегральной индивидуальности. Была предпринята попытка придать ее основным идеям - уровням, много-многозначным связям, опосредованию - более точные и строгие, чем прежде, значения, конвертировать теоретические понятия в эмпирические. Было показано, что переходы от гипотетических моделей к эмпирическим можно осуществлять в терминах конфирматорного факторного анализа, структурных линейных уравнений, дисперсионного анализа. При этом возникают новые собственно эмпирические понятия: уровни в значении подсистем как латентные факторы, полиморфные каузальные (каузально-подобные) пути, модераторы, медиаторы, каузальные дуги.

Заключение

Дополнительные стратегии исследования интегральной индивидуальности подвергались эмпирической верификации на материале свойств темперамента и черт личности подростков, их правового поведения и общей агрессивности. Были построены гипотетические модели. После проверки их на пригодность были определены эмпирические модели уровней в значении подсистем, полиморфных каузально-подобных путей и опосредования. Эмпирические модели отличались от гипотетических моделей. Только часть свойств темперамента и черт личности можно было отнести к разным уровням в значении подсистем интегральной индивидуальности, и только между некоторыми из них были полиморфные каузально-подобные пути. Правовое поведение и враждебность выступили в роли опосредующих звеньев к свойствам темперамента и чертам личности, которые были отнесены к разным подсистемам интегральной индивидуальности и между которыми возникали полиморфные каузально-подобные пути. Однако как агрессивность, так и враждебность не были ни модераторами, ни медиаторами правового поведения как опосредующего звена в связях свойств темперамента и черт личности.

Эмпирические данные свидетельствуют против теоретических предсказаний звеньев, образующих цепи опосредования, и каузальных дуг на материале свойств темперамента и черт личности подростков, их правового поведения и общей агрессивности. Однако актуальность эмпирического тестирования этих теоретических предсказаний остается - применительно к другим уровням интегральной индивидуальности, другим опосредующим звеньям, другим возрастным группам, и т.д.

Была предложена также оригинальная концептуальная модель полимодального Я. Она развивается с позиций концепции метаинди-видуального мира. Центральной является идея ментальной репрезентации метаиндивидуального мира в Я человека. Основные понятия полимодального Я - субмодальности, полярные категории и биполярные категории. Они представляют собой ментальные репрезентации отдельных областей метаиндивидуального мира и характеризуются специфическими признаками. Выделяются субмодальности Авторское (автономность, независимость "Я"), Воплощенное (обладание "Другим"), Превращенное (принятие "Другого", терпимость), Вторящее (зависимость от "Другого"). Полярные категории распадаются на системы, модальности, диспозиции. Биполярные категории распадаются на бисистему, бимодальность, бидиспозицию. Выделены факторы организации полимодального Я: изомерия, многомерность, иерархия.

Эмпирически тестировались гипотетические модели выделения субмодальностей - Авторского, Воплощенного, Превращенного,

Вторящего - в самостоятельные базовые элементы полимодального Я. Также тестировались гипотетические модели включения субмодальностей в полярные категории и полярных категорий в биполярные категории. В обоих случаях гипотетические модели оказались пригодными и получили статус эмпирических моделей.

С позиций концептуальной модели полимодального Я была поставлена проблема этнического Я. Строились гипотетические модели структурирования этнического Я по биполярным категориям и круговой структуры его субмодальностей. На материале удмуртских и русских студенток было обнаружено, что структурирование этнического Я осуществляется вероятнее всего по бисистемному основанию, но не по бимодальному, бидиспозициональному, или по всем трем основаниям одновременно. Системы "Я" и "Этнос" понимаются в качестве фундаментальных координат этнического Я. Эмпирические данные объясняются тем, что этническое Я имеет отношение к метаиндиви-дуальному миру и полимодальному Я и воспроизводит фундаментальные характеристики Я-концепции в этническом ключе.

Было установлено также, что субмодальности этнического Я могут быть взаимосвязаны в форме круга. Пригодность системной круговой комплексной модели была выше пригодности модальной и диспозициональной круговых комплексных моделей. Оси круговой комплексной модели ЭЯ образовали субмодальности Авторское - Воплощенное (система "Я") и Превращенное - Вторящее (система "Этнос"). Субмодальности по кругу (слева направо) были расположены в последовательности Авторское - Превращенное - Воплощенное - Вторящее.

Конечно, вопрос о том, насколько структурирование этнического Я по биполярным категориям и круговая структура его субмодальностей универсальны в этническом плане, ставить преждевременно. Следует предпринять ряд исследований на материале других этносов, прежде чем делать какие-либо выводы.

Еще одна линия исследований, намеченная в данной монографии, - культурные потенциалы, интеллект и стилевые свойства личности. Исследовались связи культурных потенциалов, интеллекта и склонности к типу профессии. Культурные потенциалы рассматривались как знания в области культуры (интеллект как знание), интеллект (вербальный, математический, пространственный) - как процесс, склонность к типу профессии - как разновидность интересов. Тестировались 3 гипотетические модели: базовая, совмещенная, дискриминантная. Пригодной была дискриминантная модель. Независимыми и в то же время взаимосвязанными факторами оказались культурные потенциалы, вербальный интеллект, невербальный интеллект, склонность к типу профессии. Полученные результаты поддержали и расширили концепцию интеллекта как процесса и как знания и его связей с интересами в терминах культурных потенциалов и склонности к типу профессии. Но определенные ограничения накладывались на перечень культурных потенциалов и склонности к типу профессии.

Мерлин (1986) рассматривал когнитивные стили как стилевые свойства личности (в оппозиции к индивидуальному стилю деятельности). Дорфман (1998а) относит когнитивные стили к индивидуальным стилям активности (в оппозиции к экологическим стилям активности). При одной и другой трактовке вопрос метаструктуры когнитивных стилей представляется важным, так как до сих пор единство параметров когнитивных стилей не очевидно с эмпирической точки зрения. Тестировались дискриминантная (параметры когнитивных стилей не коррелируют) и структурная (параметры когнитивных стилей коррелируют) гипотетические модели. Структурная модель имела высокую степень пригодности, дискриминантная модель, напротив, - низкую. Эмпирическая структурная модель отображала метаструктуру когнитивных стилей. Ее взаимосвязанными латентными факторами были рефлексивность-импульсивность, по-лезависимость-поленезависимость, понятийная дифференциация, гибкий-жесткий познавательный контроль. На основании полученных результатов была предложена гипотеза о том, что рефлексивность-импульсивность может служить звеном, опосредующим связи понятийной дифференциации и полезависимости-поленезависи-мости, а полезависимость-поленезависимость - звеном, опосредующим связи рефлексивности-импульсивности и жесткого познавательного контроля. Наличие метаструктуры когнитивных стилей может служить косвенным свидетельством в пользу идеи единых механизмов когнитивных стилей.

Монографию завершают исследования моторной памяти дошкольников на танцевальные движения и взаимодействий читательниц и сказочных персонажей.

В исследованиях моторной памяти дошкольников на танцевальные движения тестировалась модель двойного кодирования в оппозиции к модели амодального кодирования. Под этим углом зрения изучались эффекты условий предъявления (визуально / вербально) и хранения танцевальных движений (в оперативной, кратковременной, долговременной памяти), а также взаимодействия этих условий по переменным воспроизведения объема движений. Полученные данные свидетельствовали в пользу модели двойного кодирования.

Взаимодействия читательниц и сказочных персонажей исследовались под углом зрения эмпатии и близости, с одной стороны, полимодального Я - с другой. В качестве общего основания рассматривались пространственные параметры слияния-обособления. Читательницы проявляли тенденцию к слиянию с близкими персонажами. При эмпатии читательницы проявляли тенденцию к обособлению от близких персонажей и к слиянию с далекими персонажами. Изменения пространственных переменных свидетельствовали в пользу не только слияния, но и обособления. Кроме того, читательницы с высоким уровнем слияния в полимодальном Я сливались с персонажами, а читательницы с повышенными уровнями обособления в полимодальном Я обособлялись от персонажей. Слияние в полимодальном Я, эмпатия и близость, как и обособление в полимодальном Я, эм-патия и близость взаимодействовали, но по разным переменным.

Было высказано предположение, что пространственное сближение - общий корень и слияния в полимодальном Я читательниц, и их слияния со сказочными персонажами. В свою очередь, пространственное уменьшение образа персонажа - общий корень и обособления в полимодальном Я читательниц, и их обособления от сказочных персонажей. Однако после того, как были введены дополнительные условия - эмпатия и близость, "поведение" пространственных параметров слияния-обособления изменилось. Полагается, что психологические отношения близости с персонажами и пространство этих отношений могут быть дополнительными и реципрокными. Они как бы уравновешивают друг друга.

Эмпирические данные могут способствовать индуктивному построению теории или тестировать ее, но не годятся для оценки идей, исполняющих роль методологических ориентиров. Однако методологические идеи должны учитывать факты и руководствоваться ими. В этой связи "аномалии" в виде конкурирующих эмпирических данных (см.: Кун, 1975; Лакатос, 1995) представляются важными для развития теории интегральной индивидуальности.

В свете полученных фактов представляется перспективным расширение некоторых оснований теории интегральной индивидуальности. Главным "возбудителем" этой проблемы является полимодальное Я.

Дело в том, что по одним критериям полимодальное Я можно было бы отнести к интегральной индивидуальности, но по другим - ПЯ вообще не вписывается в логику этой теории.

Рассмотрим возникший парадокс подробнее. Концептуальная модель полимодального Я является производной от концепции ме-таиндивидуального мира, "выросшей" из теории интегральной индивидуальности. Формально и логически это должно означать, что полимодальное Я относится к интегральной индивидуальности. Однако полимодальное Я вписывается в нее довольно неуклюже.

Известно, что Мерлин (1970, 1990) относил Я-концепцию к самосознанию, но не к личности. Это понятно, поскольку личность является интраидивидуальным свойством, совокупностью черт и качеств как таковых. Я-концепция - это нечто иное, представления индивидуальности о самой себе, ментальная репрезентация и рефлексия особенностей личности. Я-концепция сближается скорее с мета-индивидуальностью, чем с интраиндивидуальностью. Ведь метаинди-видуальность - это, в частности, индивидуальность глазами других людей. Я-концепция - это та же метаиндивидуальность, но глазами самой индивидуальности. Иначе говоря, Я-концепция - это частный случай метаиндивидуальности, в том значении, что роль "Другого" исполняет сама индивидуальность. То есть внешний наблюдатель меняется, но принципиальная схема ментальной представленноеT индивидуальности в "Другом" остается. С этих позиций полимодальное Я (Я-концепция) можно было бы относить к уровню метаиндивиду-альных свойств интегральной индивидуальности.

Противоречия возникают, однако, на более глубоком уровне анализа проблемы. Дело в том, что Мерлин (1986) рассматривал индивидуальные свойства как относительно устойчивые и относительно тождественные (при разном их взаимоотношении) элементы интегральной индивидуальности. По критерию устойчивости Мерлин противопоставил свой подход другим структурным подходам, где элементы системы понимаются как динамичные: одни элементы непрерывно трансформируются в другие. В этих подходах критерием иерархизации системы может быть соотнесение части и целого.

Судя по всему, полимодальное Я - это нечто третье. С одной стороны, субмодальности полимодального Я отличаются устойчивостью как определенные позиции индивидуальности. Правда, здесь момент ментальной репрезентации уходит в тень. С другой стороны, субмодальности характеризуются динамичностью: они рефлексируются и попадают в фокус внимания в зависимости от того, какие области метаиндивидуального мира актуализируются в данный момент времени или в данной ситуации. Более того, одни и те же субмодальности входят в состав разных полярных категорий и потому могут быть просто неустойчивыми. Правда, здесь момент ментальной репрезентации становится центральным.

Если элементы полимодального Я характеризуются динамичностью, значит, полимодальное Я не вписывается в теорию интегральной индивидуальности. Например, в силу динамичности полимодальное Я может иерархизироваться по критерию соотнесения части и целого. Действительно, в полимодальном Я уровни уподобляются холону: субмодальности входят в полярные категории, полярные категории - в биполярные категории. Так устроена русская матрешка.

Согласно теории интегральной индивидуальности уровни организованы по другому принципу, чем соотношение целого и частей. Более "низкие" уровни не входят в более "высокие" как в матрешке. Напротив, уровни - это соотношение относительно автономных подсистем. Они функционируют раздельно, и потому их свойства взаимосвязаны полиморфно.

Конечно, идея холона применительно к полимодальному Я - чисто теоретическая конструкция, и у нее пока неясная перспектива в плане эмпирической верификации. Тем не менее, налицо противоречие концептуальной модели полимодального Я с теорией интегральной индивидуальности. Противоречие между ними в трактовке уровней является производным от более глубоких различий в понимании элементов системы - как устойчивых или динамичных.

Расширение основания теории интегральной индивидуальности (одни элементы системы устойчивые, другие - динамичные) могло бы привести к росту новых идей. Так, можно было бы объединять идеи, соединение которых до сих пор казалась немыслимым: удвоение критериев иерархизации уровней, расширение понятия метаин-дивидуальности. Ясно, что в таком случае теория интегральной индивидуальности могла бы стать многообещающей в плане получения нового эмпирического знания. Пока это - отдаленная перспектива. Но ее актуальность будет расти по мере роста "аномальных" конкурирующих эмпирических данных в семействе концепций, производных от теории интегральной индивидуальности.

Полимодальное Я - своеобразный перекресток, от которого тянутся концептуальные нити не только к метаиндивидуальному миру и интегральной индивидуальности, но и к культурным потенциалам, когнитивным процессам (креативности, когнитивным стилям, интеллекту, памяти, восприятию), взаимодействиям с другими людьми, культурой и образами, которые в ней существуют.

Культурные потенциалы, когнитивные процессы, взаимодействия с другими людьми, культурой и образами можно толковать как информационные ресурсы. Изложенные в монографии данные свидетельствуют о том, что кодирование информации в процессах восприятия дифференцируется; условия предъявления информации влияют на прочность ее сохранения в памяти. Способы переработки информации (когнитивные стили) укладываются в метаструктуру и являются многомерными. Интеллект - это не только процесс, но и знание и мотивы. Информационный ресурс наиболее отчетливо выражается в знаниях. Этнос - это не только культура, но и инкульту-рация, этническое Я. Сказочные персонажи, образы культуры, - предмет эмпатии и близости, область, в которой слияние и обособление в полимодальном Я читателей и слияние и обособление их со сказочными персонажами образуют единый взаимосвязанный процесс. Культура (этнос) и ее образы (сказочные персонажи) - это тоже информационный ресурс.

Понятие информационного ресурса позволяет подвести под общее основание разного рода и порядка феномены, о которых речь шла выше. В то же время в понятии информационного ресурса объединяются предмет и процесс, источник информации и способы ее переработки. В этой связи вопрос об информационных ресурсах можно поставить в один концептуальный ряд со стилями деятельности, общения, активности. Вопрос организации интегральной индивидуальности остается при этом без изменений, но расширяется перечень звеньев, которые предположительно могли бы опосредовать связи разноуровневых индивидуальных свойств.

Что касается полимодального Я, наибольший интерес представляют вопросы характера его отношений с информационными ресурсами. Информационные ресурсы "расширяют" полимодальное Я или полимодальное Я "ассимилирует" информационные ресурсы? Подобного рода вопросы имеют фундаментальное значение для понимания механизмов развития в части "обменов" ресурсами между индивидуальностью и окружающим ее миром. Такие исследования имеют эмпирическую перспективу путем применения, в частности, структурных линейных уравнений и установления наличия и направления соответствующих каузальных путей.

Изложенные в коллективной монографии подходы, модели и эмпирические данные вносят определенный вклад в психологию личности и сознания, дифференциальную психологию и дифференциальную психофизиологию, юридическую психологию, этническую психологию, психологию искусства и литературы.

Конечно, данная монография не претендует на "последнее" слово в теоретических и эмпирических исследованиях интегральной индивидуальности, полимодального Я и их информационных ресурсов. Но полученные результаты и обозначенное выше проблемное поле открывают пути для новых идей, подходов и исследовательских стратегий.